Валентин Катаев - Мой друг Ниагаров (цикл рассказов)
Машина остановилась. На дороге стоял молодой туземец. В руках он действительно держал туземный музыкальный инструмент и действительно, перебирая струны вышеупомянутого инструмента, пел нечто туземное и элегическое…
– Ага! Что я говорил! – с торжеством воскликнул Ниагаров. – А ты еще, скептик несчастный, не верил в существование высокой романтики!
В эту минуту молодой туземец с силой ударил по струнам инструмента и запел резвым голосом:
Это очень некрасиво —
Нет у нас кооператива.
Кооператива нет, —
Куда смотрит сельсовет?
Разве это не позор,
Что доселе среди гор
Частный прячется хозяйчик,
Бедняков грызет, как зайчик?
– Местный селькор, – пояснил шофер.
– Псевдоним «Красный Шакал», – любезно добавил молодой туземец, с новой силой ударяя по струнам.
– Товарищи! Граждане! Внимание! – хрипло крикнул Ниагаров. – Смотрите, орел летит! Я же вам говорил, а вы не верили! Смотрите, смотрите! Живой, настоящий орел, с отдаленной поднявшись вершины, парит неподвижно со мной наравне…
Над шоссе с шумом пронесся аэроплан.
Через два часа Ниагаров очнулся от обморока и, поднявшись со дна автобуса, обвел окрестности мутными глазами. Вдруг лицо его оживилось.
– Товарищи! Внимание! – пискнул он. – Шедевр романтической красоты! Слияние Арагвы с Курою. Средневековый легендарный монастырь. Мцыри. Лермонтов… Дикая красота… Мрачный пейзаж… Обратите внимание…
Из-за внезапного поворота в темноте вдруг блеснуло море электрического света. Необыкновенно полновесные, плавные, широкие и солидные воды шумели в шлюзах новой, мощной электростанции. Было светло как днем. И над плотиной возвышалась фигура Ленина.
– ЗАГЭС, – коротко сказал шофер.
По приезде в Тифлис я выгрузил из автобуса безжизненное тело Ниагарова и на извозчике отвез его в местное отделение Исторического музея, где он в состоянии полного оцепенения находится, вероятно, и посейчас, являясь редким экземпляром вымирающей породы русских романтиков.
1923–1927
