Михаил Салтыков-Щедрин - Святочный рассказ
III
Начинало уже смеркаться, когда мы приехали на станцию. По селу и там и сям бродили группы подгулявших крестьян, а перед станционным домом стояла даже целая толпа народу.
— Верно, что-нибудь случилось! — еще издали заметил мне Бондырев, указывая на толпу.
И действительно, толпа, казалось, тревожно выжидала нашего приезда. Едва успели мы выйти из саней, как все это вдруг заговорило и беспорядочно замахало руками. Из избы долетали до нас звуки того унылого голошенья, услышав которое даже самый опытный наблюдатель не в состоянии бывает определить, что скрывается за этими взвизгиваньями и завываньями: искреннее ли чувство или простой формализм.
— Что случилось? — спросил Бондырев.
— Петруха… Петруха… — раздалось в толпе.
Сердце мое болезненно дрогнуло.
— Племянник у нас бежал, ваше благородие! — отвечал, выступая вперед, один из сыновей дедушки.
— Рекрут, что ли?
— Рекрут, ваше благородие.
— Ах, шельмы вы этакие! — и снисхождения-то вам сделать нельзя!
— Имают его, ваше благородие! сам отец пошел, — робко проговорил дядя Петруни.
— Да, изымают, держи карман! А не было ли у него на селе любезной? — спросил Бондырев, чутьем угадывая истину.
— Маврушка Савельева, чай, знает! — молвил кто-то в толпе.
— Что ты! перекрестись! — почти завопил, протискиваясь сквозь толпу, седой старик, должно быть, отец Мавруши, — ничем моя Маврушка тутотка не причастна, ваше благородие.
— Ишь ты какое дело случилось! — снова начал дядя Петруни, — ничем мы, кажется, его не изобидели, а он вот что с нами сделал!
— А вот мы это после разберем! — отвечал Бондырев и, обращаясь к толпе, промолвил: — Чтоб был у меня рекрут найден! все марш в лес искать!
И, сказав это, величественным шагом потек в избу порасправить в тепле свое белое тело.
