Джон Карр - Загадка Безумного Шляпника
– Позвольте рассказать немного о себе, – продолжал молодой человек. – Я знаю, для большинства людей тысяча двести фунтов не много значат, но для меня это было все равно что двенадцать тысяч. Не знаю, что вам обо мне известно. Мой отец – священник на севере Англии, и я – самый младший из пяти его сыновей. Я никогда не имел многого. Собственно, и не требовал этого. Я получил образование, но мне приходилось работать, чтобы его оплачивать, потому что я не отличался блестящими способностями. Если у меня и было что-то, то это воображение, и я хотел… когда-нибудь… и это смешно… Нет, я не скажу вам, чего хотел. Я хотел об этом написать. Но воображение мало помогает сдавать экзамены, и мне с трудом удавалось не попадать в число отстающих. И тем не менее в то время меня ничего не беспокоило. Я занимался кое-какими исследовательскими работами в Тауэре и познакомился там с генералом Мейсоном. Я ему понравился, а он – мне, и он пригласил меня стать своим секретарем.
Вот так я и познакомился с Биттонами. Странно, но должен сказать, что я восхищался Дрисколлом. Он обладал всем, чего я был лишен. Я высокий, неловкий, близорукий и некрасивый. Я никогда не умел играть во всякие спортивные игры, а женщины считали меня… ну, приятным и симпатичным парнем и поверяли мне свои сердечные тайны. А Дрисколл… Ну, вы его знаете. У него был шарм. Это тот пример, когда сверкающий метеор дружит со старой трудолюбивой лошадью, которая вытаскивает его из всех затруднений. И должен признаться, мне льстило, что он прислушивается к моим советам. Но когда я познакомился с Шейлой…
До сих пор не понимаю, почему она обратила на меня внимание, когда другие меня просто не замечали. И тут есть еще одна сторона… нечто непонятное, но забавное. Один красавец денди как-то бросил замечание насчет моей «физиономии как у старого пастора и слабоумной дочери Биттона». Я не возражал, чтобы меня дразнили, я к этому привык. Но насчет ее… В тот раз я ничего не мог предпринять. Мне нужно было найти другую возможность. Поэтому вечером я ворвался к нему в дом, заявил, что мне не нравится его лицо, и избил его. Он целую неделю не мог показаться на людях. А потом они все начали надо мной насмехаться. Они говорили: «А, этот старина Боб хитрый парень!» Они намекали, что я охочусь за деньгами Шейлы. Это было ужасно. Но стало еще хуже, когда мы с Шейлой поняли, что полюбили друг друга, а ее отец узнал об этом.
Он вызвал меня на разговор и сказал мне почти то же, что они. В тот раз я свалял дурака. Я так устал от травли. Точно не помню, что я ему наговорил, разве что заявил, чтобы он подавился своими грязными деньгами… ну, вы представляете. Это его поразило. Мы с Шейлой собирались пожениться. Он все думал и думал об этом, и тут вмешался майор Биттон. Я так и не знаю, почему старик так расстроился, когда я ему это сказал. Он пришел ко мне, все время скреб свой подбородок и все такое и наконец сказал: «Что ж, давайте не будем ссориться». Он сказал, что Шейла еще очень молода, и что если мы пообещаем подождать год и наши чувства не изменятся, тогда мы сможем пожениться. Я сказал, что согласен при условии, что сам буду заботиться о нашей семье без какой-либо помощи…
Перехожу к следующей части истории. Фил сказал, что может подсказать мне способ легко заработать деньги и все будет в порядке. Но я был в отчаянии. Когда Биттон называл срок в год, это только значило, что по окончании срока он скажет, что у меня еще нет хороших перспектив. А ведь так оно и было. И я не мог надеяться, что Шейла станет меня ждать. Ведь у нее столько возможностей заключить хороший брак. Вот в этом и было дело.
Со своей идеей «сделать деньги» я попал в ужасную передрягу. Но это не важно. Все произошло только по моей вине. Фил…
Далри помолчал.
– Но это к делу не относится. Мы оба в этом замешаны, но именно я сделал… Так или иначе, если бы все дошло до ушей старика, со мной было бы кончено. И мне нужно было добыть за неделю тысячу двести фунтов.
Он прикрыл глаза.
– Странно. Я все время думал только о том, как меня дразнили Старым Пастором. Они поднимали меня на смех, когда я смешивал коктейли, говорили, что мне не пристало этим заниматься. Но именно тогда мне и пришла в голову мысль выкрасть у Фила эту рукопись и продать ее Эрбору. Это было безумием. Но ведь я и был в полном отчаянии. Я не извиняю этого поступка. Когда дело дошло до трудностей, я оказался таким же беспомощным, как и Фил…
Видите, как все было. В воскресенье вечером я попросил Фила позвонить мне утром. Он позвонил, в страшном волнении. Фил попал в новую передрягу. Это было… словом, с женой мистера Биттона. Но тогда я об этом не знал. Я уже настоял на том, чтобы он скрыл рукопись и держал ее где-нибудь у себя в квартире. Я без конца втолковывал это ему… для того, чтобы я мог вынести ее из квартиры.
И он это сделал. Он попытался подложить ее в машину старика – об этом вы знаете, – перед тем как отправиться в Тауэр на встречу со мной. Но мои указания настолько запечатлелись в его мозгу, что перед уходом в Тауэр он все-таки вернулся домой и спрятал рукопись в своем кабинете за решеткой камина.
Устроить фальшивый звонок мне ничего не стоило. Первый звонок был настоящим. Когда раздался второй звонок, я находился в рабочей комнате. Я просто позвонил наверх Паркеру и разговаривал с ним голосом Дрисколла. Я знал, что он позовет меня к отводной трубке. Тогда я подойду к телефону, сам себе скажу: «Привет, Фил!» – и отвечу его голосом, и Паркер положит трубку. Я думал, все устроено…
Обхватив голову руками, Далри погрузился в задумчивость. В камине потрескивал огонь. Хэдли сидел неподвижно…
– Но я должен был спешить. Мой план был прост. Я собирался оставить машину генерала в мастерской в Холборне, быстро добраться до квартиры Фила и выкрасть рукопись. Затем я хотел открыть окно, устроить в квартире беспорядок и что-нибудь украсть, чтобы это выглядело как кража со взломом. Я не испытывал сомнений. Я знал, что Фила никто не обвинит в краже – старик так и не узнает об этом. Единственный риск, на который Фил шел, – это попытка вернуть ее. И… господи! Если вы думаете, что я не решался украсть ее у старика… Я бы сорвал рубашку с его спины, вот как я к нему относился. Проклятый… Но не обращайте внимания.
Далри взял бутылку виски и налил себе почти полный стакан. Он принял вызывающий вид, на щеках появился тусклый румянец. Молодой человек нервно звякнул бутылкой о стакан. Далри выпил почти полный стакан неразбавленного виски…
– Казалось, все пройдет удачно. Фил никогда бы меня не заподозрил. Я прибыл на его квартиру, когда его там уже не было, и смог спокойно обыскать ее. Когда я занимался поисками рукописи, вдруг раздался телефонный звонок. Это звонил Паркер из Тауэра. Мне не нужно было отвечать ему, но я так испугался. Хотя позднее… – он грустно усмехнулся, – позднее это обеспечило мне алиби. Было как раз без четверти два…
